...
     В обоих курильщиках было нечто общее, хотя чертами лица они не походили друг на друга. В этих неряшливых фигурах, с крупными губами, зубами, носами (Остродумов к тому же еще был ряб), сказывалось что-то честное, и стойкое, и трудолюбивое.
     - Видели вы Нежданова? - спросил наконец Остродумов.
     - Видела; он сейчас придет. Книги в библиотеку понес.
     Остродумов сплюнул в сторону.
     - Что это он все бегать стал? Никак его не поймаешь.
     Машурина достала другую папиросу.
     - Скучает,- промолвила она, тщательно ее разжигая.
     - Скучает! - повторил с укоризной Остродумов. - Вот баловство! Подумаешь, занятий у нас с ним нету. Тут дай бог все дела обломатъ как следует - а он скучает!
     - Письмо из Москвы пришло? - спросила Машурина погодя немного.
     - Пришло... третьего дня.
     - Вы читали?
     Остродумов только головой качнул.
     - Ну... и что же?
     - Что? Скоро ехать надо будет.
     Машурина вынула папиросу изо рта.
     - Это отчего же? Там, слышно, идет все хорошо.
     - Идет своим порядком. Только человек один подвернулся ненадежный. Так вот... сместить его надо; а не то и вовсе устранить. Да и другие есть дела. Вас тоже зовут.
     - В письме?
     - Да; в письме. Машурина встряхнула своими тяжелыми волосами. Небрежно скрученные сзади в небольшую косу, они спереди падали ей на лоб и на брови.
     - Ну, что ж! - промолвила она, - коли выйдет распоряжение - рассуждать тут нечего!
     - Известно, нечего. Только без денег никак нельзя; а где их взять, самые эти деньги?
     Машурина задумалась...