Как пережили Руфий эти бедственные шесть лет, трудно даже выяснить. В годы войны и осад никому не было надобности в искусстве каллиграфа. Никто более не з..
Аграфена, насупясь, суетилась по хозяйству. У ней горе выражалось по-своему. Она в тот день с ..
Was she not herself devoured by ambition, and was she not now eating her heart out because she could find no one object worth a sacrifice?..
Вы читаете «Неизвестные стихотворения Ломоносова в "Санктпетербургских ведомостях" 1743 и 1748 годов», страница 4 (прочитано 100%)
«Стихотворения», закладка на странице 4 (прочитано 10%)
«Оды похвальные и оды духовные», закладка на странице 3 (прочитано 1%)
Михаил Васильевич Ломоносов
Из Дица пишут, что при бывшем недавно публичном торжестве дня рождения графа Бирена между прочим видна была картина, которая представляла французских и гишпанских министров, сидящих за столом, наполненным бумагою, над которым написано было "проект", а министры, испужавшись сверху ударившей на стол громовой стрелы, из рук свои перья пороняли, притом молодой принц Оранской, статгальтерской наследник, в ангельском виде, держа в левой руке померанец да масличную ветьвь, правой стирает проекты французские и гишпанские. Над картиною написано было:
Не редко мудрецам чрез хитрые затеи Бывают поперек проведены линей.
Внизу подписано было:
Не перечотши трех Ишпанец погрешает, Француз без продавца товары оценяет".
Корреспонденция из Франкфурта помещена в "Санктпетербургских ведомостях" за 10 мая 1748 года (N 38, стр. 301-302). Немецкий текст в соответствующем номере "St.-Petersburgische Zeitung" содержит следующие стихи:
Oft wird dem, der es nicht gedacht: Durch sein Concept ein Strich gemacht. Wenn Spanien in Einmahl-Eins sich irrt, Macht Frankreich oft die Rechnung ohne Wirth.
За несколько дней до помещения в академических газетах корреспонденции из Франкфурта Ломоносову было поручено главное заведование изданием "Санктпетербургских ведомостей". "Инструкция в ведомостную экспедицию" о том, что Ломоносов должен править переводы, выполняемые с немецкого текста Штелина переводчиками В. Лебедевым, Фрейгангом, Барсовым и студентом Тепловым, "и последнюю оных ревизию отправлять", датирована 6 мая 1748 года.7 Таким образом, приведенные стихи, по-видимому, первые результаты новой работы Ломоносова в качестве "ответственного редактора" "Санктпетербургских ведомостей".
1 Архив Академии наук СССР. Обозрение архивных материалов. Под общей редакцией Г. А. Князева. Изд. АН СССР, Л., 1933, стр. 13. 2 М. В. Ломоносов, Полное собрание сочинений, т. 10, Изд. АН СССР, М.-Л., 1957, стр. 438 (курсив мой, - П. Б.). 3 XVIII век. Сборник статей и материалов. Изд. АН СССР, М.-Л., 1935, стр. 80. 4 Надо было быть Г.-Ф. Миллером, чтобы поддаться мистификации Тредиаковского с анонимной одой "Вешнее тепло" и не признать его авторства. 5 В тексте: наследство прияла. Возможно, следует читать не так, как напечатано у меня, а "наследие прияла". 6 В тексте: выложив. 7 Материалы для истории императорской Академии наук, т. 9. СПб., 1897, стр. 196-197.
... И, вероятно, от этого вечного страха, который угнетал ее, она не оставила Сашу в корпусе, когда генерал умер от паралича сердца, немедленно взяла его; подумав же недолго, распродала часть имущества и мебели и уехала на жительство в свой тихий губернский город Н., дорогой ей по воспоминаниям: первые три года замужества она провела здесь, в месте тогдашнего служения Погодина. Женщина она была твердая, умная, и ей казалось, что в мирной и наивной провинции она вернее сохранит сына, нежели в большом, торопливом и развращенном городе. Приятный, нисколько не изменившийся Н. не обманул надежд и с готовностью покрыл их своей ненарушимой тишиной. Перестал быть страшным и Саша: в своей мирной гимназической одежде, без этих ужасных погон, он стал самым обыкновенным мальчуганом; и от души было приятно смотреть на его большой пузатый ранец и длинное до пяток ватное пальто. Как это ни странно, но, кажется, ни одна гадалка, ни один прорицатель не могли бы так успокоить Елену Петровну, как это длинное не по росту ватное, точно накрахмаленное пальто; взглянет из окна, как плетется Саша по немощеной улице, еле двигает глубокими галошами, подгибая ватные твердые фалды, и улыбнется: "А я-то боялась... Какие же могут быть ужасы? Вот бы посмотрел генерал!" Теперь ей казалось, будто и генерал - как она и после смерти называла мужа - разделял ее страхи, хотя в действительности он не дослушал ни одной ее фразы, которая начиналась словами: "Я боюсь, генерал..." - А ты не бойся! - говорил он строго и отбивал охоту к тем смутным, женским излияниям, в которых страх и есть главное очарование и радость. Были и еще минуты радостного покоя, тихой уверенности, что жизнъ пройдет хорошо и никакие ужасы не коснутся любимого сердца: это когда Саша и сестренка Линочка ссорились из-за переводных картинок или вопроса, большой дождь был или маленький, и бывают ли дожди больше этого...
